Алексей Гасников - Октябрь [СИ]

Когда сыщик снял плащ, Октябрь увидела, что сорочка под ним сильно испачкана кровью.

— Что случилось? — спросила она. — Вы серьезно ранены?

— Не думаю, — отозвался Регинальд. — Просто один из тех господ, что преследовали нас, оказался несколько более ловким, чем я ожидал. Но это пустяки.

После того как рану промыли, она действительно оказалась неглубокой. Октябрь со знанием дела наложила повязку — в Ашхезе ей не раз приходилось бинтовать пострадавших от безжалостных прутьев надсмотрщиков или заточек, которые использовались в разборках между бараками.

Когда, забрав остатки поздней трапезы и грязную воду, хозяин оставил их, все трое принялись укладываться на боковую.

Октябрь, как единственной девушке, досталась кровать. Регинальд расположился в кресле. Однорукому же вору выпало спать на полу. Засыпая, Октябрь слышала, как он ворочается, пытаясь удобней улечься на тоненьком матраце. Но звуки его возни недолго отвлекали девушку. Утомленная и уставшая, она очень быстро провалилась в сон.

Механическая мелодия музыкальной шкатулки… Анфилада просторных светлых комнат, уходящая, кажется, в бесконечность… И голос…

Ласковый и бесплотный, он зовет ее откуда-то издалека. Шепот рождается у самых ушей, ласкает, вливается в них нежными волнами. Голос влечет, велит двигаться.

Ада, молит он, Ада, приди сюда. Приди ко мне. Я здесь… здесь…

Иди. Беги. Не стой на месте.

Голос манит, приказывает, у девушки нет сил сопротивляться его странной власти. И она подчиняется. Но кто тот призрак, что зовет ее? Комната сменяет комнату, однако это лишь видимость перемен; все залы абсолютно одинаковы. Белые голые стены, высокие потолки, украшенные причудливой лепниной, которую невозможно рассмотреть: стоит лишь задержать взгляд на какой-то детали, как она начинает рябить, дрожать, расплываться масляными пятнами по воде.

Обман. Морок.

Вход, выход, вход, выход — и все по новой. Стены, потолки, дверные проемы…

Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, девушка бежит сквозь бесконечность помещений. Ей кажется, что она попала в какой-то заколдованный круг, лабиринт без начала и конца. И ей никогда не выбраться из этого проклятого места. Никогда? Но… как же голос? Ведь кто-то есть там, куда он влечет ее? Кто-то хочет, чтобы она пришла? Кто-то заклинает ее: Ада, Ада, Ада…

И девушка продолжает свое бессмысленное движение.

Вход, выход, вход, выход, вход…

Пока наконец…

Комната похожа на все остальные, но… что это там? Кто-то движется ей навстречу. Кто-то идет через соседний зал. Ближе, еще ближе — теперь уже можно рассмотреть: это девушка. Дорогое платье, шея и уши украшены драгоценностями, волосы убраны в простую, но изящную прическу. И чем ближе они сходятся, тем отчетливее становится их сходство. Она могла бы быть ее сестрой. Она могла бы быть ее близнецом. Она могла бы быть ей самой.

Шаг, другой, третий… Осторожно. В совершенно одинаковых жестах девушки протягивают друг другу руки, чтобы коснуться, но пальцы встречают на пути своего движения преграду.

Это не дверной проем…

Стекло. Зеркало. Очередной обман.

Ада, вновь шепчет голос, Ада. Смотри. Ты помнишь? Помнишь?

Но она не знает, что должна помнить. Изображение в стекле изменяется. И теперь вместо молодой девушки перед ней девочка. Она протягивает ей свою руку, и та, как сквозь воду, проходит через зеркальную поверхность.

Коснись меня, говорит девочка, я помогу тебе.

Девушка ощущает прикосновение маленьких пальчиков. И…

Ее разбудил голос однорукого вора. Открыв глаза, Октябрь увидела, что он стоит рядом с ее кроватью.

— Эй, просыпайся.

— Что-то случилось?

Бесконечные комнаты, призрачный зов — сон еще не окончательно выветрился из сознания девушки. И вновь это имя: Ада. Где же она могла его слышать?

Черт возьми, до чего же все это странно!

— Так что произошло? — спросила она, садясь на край кровати и протирая глаза.

— Пора уходить.

— Уходить? Куда? — не поняла Октябрь. Она огляделась: — Где Регинальд?

— Наш друг куда-то удалился, поэтому у нас появилась возможность избавить себя от необходимости в дальнейшем находиться в его обществе. Проще говоря, мы можем бежать.

Быстро прошагав комнату, Меррик в ожидании остановился у двери. Однако Октябрь не спешила к нему присоединиться.

— Чего ты ждешь? — удивленно спросил однорукий вор. — Этот шпик может вернуться в любое мгновение. Идем.

Девушка, спустившись с кровати, уже сделала было несколько шагов в его сторону, но в следующее мгновение остановилась и покачала головой. Внезапно она поняла, что не сможет уйти.

— Я остаюсь, — сказала она. — Если тот человек, на которого работает Регинальд, действительно как-то связан с моим прошлым, я хочу знать. Возможно, он сможет мне рассказать, кто я такая.

— А что если Регинальд работает на полицию? — возразил ей Меррик. — Или входит в штат детективов Колониальной компании? Мысль о подобной возможности не приходила тебе в голову? Ведь ты сбежала из колоний, и тебя могут искать.

От этих слов однорукого вора девушкой, казалось, овладело сомнение. Она действительно совершенно не думала о подобной вероятности. Что, если это правда? Но… нет.

— А рисунок? Откуда он мог взяться у них?

Меррик не нашел, что ей ответить. Отойдя от двери, он опустился на стул.

— Значит, ты думаешь, что все это на самом деле как-то связано с твоим прошлым? С той прежней жизнью, о которой ты не помнишь?

Девушка пожала плечами.

— Не знаю, — ответила она. — Но хочу узнать.

Октябрь с одноруким вором как раз заканчивали завтрак, любезно предоставленный хозяином гостиницы, когда вернулся сыщик.

— Где вы были? — спросила его девушка.

— У человека, по чьей просьбе я вас разыскивал и который очень желал бы с вами увидеться, — ответил тот. — Идемте. На улице нас ждет коляска.

Все трое спустились вниз. Улица была окутана красноватой дымкой. У дверей гостиницы их действительно ждал экипаж. Когда девушка забралась внутрь, Регинальд обратился к Меррику.

— Что ж, молодой человек, я весьма благодарен за оказанную вами помощь, но теперь, боюсь, нам придется расстаться. Вот, возьмите, — с этими словами он сунул однорукому вору несколько банкнот и уже отвернулся, чтобы забраться в коляску.

— Постойте, мы так не договаривались, — возмутился Меррик. — Я тоже еду.

— Увы, это невозможно. Мой клиент желал видеть одну только мадмуазель. Так что…